Вопрос о материальной ответственности работодателя обладает высокой социальной значимостью, поскольку в рамках именно этого вида юридической ответственности осуществляется возмещение работнику как более слабой и нуждающейся в правовой защите стороне трудового правоотношения причиненного ему вреда.

В этой связи представляется, что к качеству законодательного матери­ала, устанавливающего условия такой ответственности, порядок привлечения к ней, а также способ исчисления размера ущерба, подлежащего возмещению, должны быть предъявлены высокие требования.

Вместе с тем, несмотря на то, что категория материаль­ной ответственности вообще и материальной ответственно­сти работодателя перед работником в частности, известны российскому трудовому законодательству уже достаточно длительное время, положения раздела XI Трудового кодекса РФ не являются в полной мере внутренне согласованными и не в полной мере отвечают предъявляемым жизнью к ним требованиям. Представляется, что данное обстоятельство обусловлено, в первую очередь, теоретическими проблема­ми в указанной области. В частности, в литературе отсут­ствует единое понимание правовой природы материальной ответственности.

Так, науке сформировалось несколько подходов к реше­нию данного вопроса:

1. материальная ответственность не является самостоя­тельным видом юридической ответственности, а является раз­новидностью дисциплинарной ответственности;

2. материальная ответственность не является видом юри­дической ответственности, представляя собой лишь форму ре­ализации всех видов юридической ответственности;
3. материальная ответственность наряду с дисциплинар­ной является разновидностью трудовой ответственности;
4. материальная ответственность представляет собой са­мостоятельный вид юридической ответственности.

Автор полагает, что материальная ответственность без­условно представляет собой разновидность юридической от­ветственности, однако, не можем не обратить внимание на то, что отдельные виды материальной ответственности, рассма­триваемые в настоящее время законодателем как случаи ма­териальной ответственности, имеют весьма близкое сходство с отдельными видами гражданско-правовой ответственности. Данное замечание в наибольшей степени относится к от­дельным видам материальной ответственности работодателя перед работником, поскольку в вопросах регулирования от­ношений из материальной ответственности работника перед работодателем в наибольшей степени проявляется трудопра­вовой метод регулирования, в то время как при регулирова­нии отношений, проистекающих из материальной ответствен­ности работодателя перед работником влияние этого метода, на наш взгляд, отражается в меньшей степени.

Данное обстоятельство обусловлено, в частности, тем, что, как справедливо отмечается в литературе, материальная от­ветственность сформировалась и выделилась в самостоятель­ный вид из гражданско-правовой ответственности.

Вместе с тем, мы полагаем, что процесс обособления ма­териальной ответственности в самостоятельный вид юридиче­ской ответственности, обладающий специальными отраслевы­ми признаками, в настоящее время не является оконченным. Кроме того, мы считаем, что при формулировании отдельных правовых конструкций Главы 38 Трудового кодекса РФ зако­нодатель механически перенес соответствующие институты из гражданского законодательства, т.е. применил приемы правового регулирования, не соответствующие потребностям общественного развития, механически и без учета специфики отношений, регулируемых трудовым законодательством. Впо­следствии, уже в рамках трудового законодательства, данные институты претерпели под влиянием трудоправового метода правового регулирования определенные изменения, однако, не вполне, на наш взгляд, достаточные для полного соответ­ствия предъявляемым к ним требованиям.

Представляется, что подобные обстоятельства не сви­детельствуют о высокой степени эффективности подхода за­конодателя к решению данного вопроса. Так, еще Л. С. Таль указывал, что нередко между заработной платой рабочего и вознаграждением, получаемым самостоятельным предприни­мателем, т.е. между платой за предоставление рабочей силы и за пользование чужой вещью юридически не делается ника­кой разницы. В то же время, различие между ними должно последовательно проводиться, поскольку в условиях, когда ра­бочая сила поглощается нуждами промышленного предприятия, плата за ее использование (заработная плата) приобрета­ет алиментарный характер. Несмотря на то, что в настоящее время вопрос об алиментарном характере заработной платы не поддерживается большинством исследователей, повышен­ная ее социальная значимость находит отражение в принци­пах правового регулирования трудовых отношений. Так, в ст. 2 Трудового кодекса РФ установлено, что основной функцией заработной платы является обеспечение достойного человека существования для самого работника и для членов его семьи, в связи с чем можно сделать вывод о том, что регулирование отношений, связанных с выплатой заработной платы, а также с ответственностью за задержку такой выплаты, должны осу­ществляться на основе принципов, отличных от тех, на кото­рых основана гражданско-правовая ответственность.

В данном случае законодатель, допуская заимствова­ние отдельных институтов из гражданского права, допускает ошибку, имеющую своим следствием снижение эффективно­сти правового регулирования.

В качестве примера вышеизложенного укажем на поло­жения трудового законодательства, касающиеся материаль­ной ответственности работодателя за задержку выплаты за­работной платы и иных выплат, причитающихся работнику, установленной ст. 236 Трудового кодекса РФ.

Из указанной нормы усматривается ее глубокое сходство со ст. 395 Гражданского кодекса РФ, устанавливающей граж­данско-правовую ответственность за нарушение денежного обязательства⁹. Как справедливо отмечается в литературе, по­ложение ст. 395 Гражданского кодекса РФ, «по своей сущности является не столько особой мерой ответственности, сколько способом (приемом юридической техники) взыскания убыт­ков, применяемым в денежных правоотношениях в целях их охраны от иммобилизации в условиях инфляции»¹⁰. Согла­шаясь с высказанной позицией, обратим внимание на то, что, преследуя при конструировании ст. 395 Гражданского кодекса РФ цель возмещения инфляционных убытков, законодатель заложил в основу способа исчисления размера подлежащих выплате процентов именно размер ставки рефинансирования. В гражданском законодательстве, исходящем из закрепленных в ст. 1 Гражданского кодекса РФ принципов равенства участни­ков гражданских отношений, свободы договора, недопустимо­сти произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, такой подход является оправданным. Вместе с тем, в случае перенесения данной конструкции из сферы частного права в область права социального, каковым является трудовое право, такая оправданность теряется, поскольку перед законодате­лем здесь стоит задача не только компенсировать действие ин­фляционных процессов, но и возместить работнику иные не­гативные последствия задержки выплат, являющихся для него единственным источником средств к существованию.

Первоначальная редакция ст. 236 Трудового кодекса РФ была почти полностью аналогична ст. 395 Гражданского ко­декса РФ и предполагала исчисление процентов за задержку заработной платы и иных выплат, причитающихся работнику в виде 1/300 ставки рефинансирования за каждый день про­срочки. Впоследствии, со вступлением в силу Федерального закона от 3 июля 2016 г. № 272-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам повышения ответственности работодателей за нару­шения законодательства в части, касающейся оплаты труда», размер процентов был увеличен до 1/150 ключевой ставки ЦБ РФ за каждый день просрочки. Вместе с тем, такое увеличение размера ответственности, во-первых, явно не является доста­точным с учетом обозначенной нами ранее правовой природы заработной платы и ее повышенной социальной значимости, а, во-вторых, не свидетельствует о существенных различиях, имеющихся между соответствующими положениями граж­данского и трудового законодательства.

Таким образом, в настоящее время установленная ст. 236 ТК РФ ответственность за нарушение сроков выплаты заработ­ной платы и иных выплат, причитающихся работнику, пред­полагает установление оснований и размера ответственности работодателя перед работника, практически идентичных гражданско-правовой ответственности за пользование чужи­ми денежными средствами, предусмотренной ст. 395 ГК РФ. При этом само по себе указание законодателя на то, что дан­ная ответственность имеет трудоправовой характер и является материальной, при наличии указанных обстоятельств еще не делают ее таковой.

Из изложенного следует, что, устанавливая материаль­ную ответственность за задержку работодателем заработной платы и иных денежных выплат работнику, законодатель, по сути, использует в настоящее время незначительно адаптиро­ванную гражданско-правовую конструкцию, что не отвечает, по нашему мнению, потребностям общественного развития, поскольку заработная плата в большинстве случаев является единственным источником дохода работника, при помощи которого он удовлетворяет свои жизненные потребности и потребности своей семьи. В этой связи задержка или непол­ная выплата заработной платы влечет для работника суще­ственные негативные последствия, которые явно не могут быть компенсированы посредством предложенного законодателем правового механизма.

Представляется, что законодателю следует обратиться к опыту установления ответственности в социальных отрас­лях законодательства, имеющих и успешно реализующих цель защиты одной - более слабой - стороны правоотноше­ния от другой - экономически более сильной. В частности, определенный интерес представляет законодательство о за­щите прав потребителей, которое устанавливает неустойку в размере 0,5% за каждый день просрочки в случае задержки передачи потребителя предварительно оплаченного товара, 3% за каждый день просрочки при несоблюдении отдельных требований потребителя, штраф в размере 50% от присужден­ной судом суммы в случае неудовлетворения в добровольном порядке требований потребителя а также иные аналогичные санкции.

Перенос подобных правовых конструкций, адаптирован­ных под специфику трудовых отношений, будет, как представ­ляется, иметь существенно большую степень эффективности, по сравнению с заимствованием гражданско-правовых кон­струкций.

ЩЕННИКОВ Вадим Андреевич
соискатель кафедры трудового права юридического факультета Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова