Военнослужащие как группа субъектов права, осущест­вляющая конституционно значимые публичные функции государства, особо нуждаются в реализации продеклариро­ванных в их отношении социальных гарантий, среди которых одно из первых мест занимает обязательство государства обе­спечивать военнослужащих и членов их семей жилыми по­мещениями.

Краткий анализ правоприменительной практики сви­детельствует о том, что продолжают иметь место случаи на­рушения судами единообразия в толковании и применении норм права, регламентирующих жилищные правоотноше­ния с участием военнослужащих, что порождает развитие негативных аспектов их правосознания.

В условиях, когда перспектива обеспечения жилыми по­мещениями является одной из основных причин поступле­ния на службу тысяч военнослужащих, проходящих военную службу по контракту, отсутствие у судебных органов единых подходов в применении отдельных норм жилищного законо­дательства приводит к негативной оценке права, и как след­ствие к «деформации регулятивного уровня правосознания - формированию противоправной установки, основанной на готовности как к нарушению отдельных правовых запретов, так и к противоправному поведению».

Анализ рассмотрения жилищных споров с участием во­еннослужащих, прошедших не одно разбирательство в су­дах, а также противоречивость постановлений нижестоящих и вышестоящих судебных инстанций, позволяет говорить об отступлении в ряде случаев от узаконенных требований принципа единообразия применения и толкования норм права. Речь, в первую очередь, идет о наличии в норматив­ных актах, так называемых оценочных категорий, которые дают право органам военного управления на произвольное усмотрение в решении ряда вопросов жилищного обеспече­ния военнослужащих.

Так, одними из актуальных продолжают оставаться во­просы, связанные с категорией «близлежащий населенный пункт», примененной законодателем в ст. 15 Закона «О стату­се военнослужащих». В контексте вышеназванной статьи эта дефиниция излагается так: «служебные жилые помещения предоставляются в населенных пунктах, в которых располага­ются воинские части, а при отсутствии возможности предо­ставить служебные жилые помещения в указанных населен­ных пунктах - в других близлежащих населенных пунктах». С этой позиции законодателя должностные лица органов военного управления, управомоченные решать вопросы обе­спечения жильем военнослужащих, трактуют данную пра­вовую норму следующим образом: так как «...четкого юри­дического толкования термина «близлежащий» нет и быть не может...все должно решаться из соображений логики и здравого смысла...мы должны обеспечить такие условия, когда при необходимости военнослужащий должен прибы­вать на свое служебное место в достаточно короткие сроки. учитываются все аспекты — наличие транспортных артерий, инфраструктуры, объектов соцкультбыта и так далее.».

Ученые-юристы и практики уже не раз высказывались ущербность как самой правовой нормы о близлежащем на­селенном пункте, так и ее понимание, и применение долж­ностными лицами органов военного управления. Так, В.М. Корякин справедливо замечает, что право чиновников квар­тирно-эксплуатационной части военной организации (КЭЧ) определять близость населенного пункта указывает на то, что данная норма может способствовать наличию коррупцио- генного фактора. Как мы видим, ученые-юристы смотрят на данную ситуацию совершенно иначе, полагая, что « сложив­шееся противоречие нельзя «отдавать на откуп» ни военному чиновнику, ни жилищным комиссиям. Ведь использование в военном праве оценочных понятий и категорий неминуемо выступает предпосылкой усмотрения»^[3] Авторы статьи соли­дарны с подобной точкой зрения.

Правоприменительная и судебная практика показыва­ет, что отсутствие в правовых актах четких, ясных и недвус­мысленных критериев понятия «близлежащий населенный пункт», позволяет в условиях сегодняшнего дня толковать его произвольно как военным чиновникам, так и судебным инстанциям.

Так, судебная коллегия по административным делам Московского окружного военного суда, подтверждая закон­ность права военнослужащего Ж. на включение его в списки на предоставление служебных жилых помещений, пришла к выводу, что «обеспечение военнослужащих служебными жилыми помещениями в близлежащих к месту их военной службы населенных пунктах допускается лишь при отсут­ствии возможности предоставить служебные жилые помеще­ния в населенных пунктах, в которых они проходят военную службу и является исключительной мерой» Из содержания определения апелляционной коллегии можно сделать вы­вод, что, будучи обеспеченными жильем в близлежащем от места службы населенном пункте, военнослужащие должны находиться в списках на предоставление служебных жилых помещений по месту службы.

Необходимо отметить, что законодатель применил сло­восочетание «близлежащий населенный пункт» исключи­тельно к вопросу обеспечения военнослужащих служебными жилыми помещениями. Однако на практике мы встречаемся с примерами применения судами данного термина в более широком диапазоне споров.

Так, Судебная коллегия по делам военнослужащих Вер­ховного Суда Российской Федерации, отменяя решения двух нижестоящих судов, сочла законным отказ жилищной ко­миссии в признании старшего прапорщика Б. нуждающейся в жилом помещении в г. Москве. До перевода к новому месту службы в г. Москву военнослужащая Б. проходила службу в г. Химки и проживала в квартире, полученной отцом ее мужа в 1971 году от Исполнительного комитета Химкинского Совета депутатов трудящихся Московской области. В числе дово­дов, положенных коллегией судей в обоснование указанного выше решения, значится вывод о том, что военнослужащая Б. при назначении на должность в воинскую часть, дислоци­руемую в г. Москве, «в другую местность не переводилась, а осталась проживать в близлежащем от г. Москвы населенном пункте, из которого она ежедневно может прибывать на во­енную службу без ущерба для исполнения своих служебных обязанностей.

Таким образом, судьи применили категорию «близле­жащий населенный пункт» в споре о признании военнослу­жащего нуждающимся в жилом помещении, предоставляе­мом по договору социального найма. Более того, обращение кассационной инстанции к данной категории имело реша­ющее значение, так как в противном случае (если бы воен­нослужащая проживала в более отдаленном от г. Москвы населенном пункте), отказать ей в постановке на учет нужда­ющихся в жилом помещении по договору социального най­ма было бы сложно.

Проблема заключается в том, что правовые акты не со­держат критериев, по которым можно было бы определять, является ли населенный пункт близлежащим или нет. В этих условиях суды выносят решения по своему внутреннему убеждению, что, несомненно, не предполагает отсутствие у судьи обязанности излагать в судебном акте ясные и понят­ные мотивы в подтверждение законности и обоснованности своего вердикта.

По-видимому, законодателю есть необходимость более детально разрабатывать нормы жилищного права: тогда бы гражданам было проще защищать свои права, а правопри­менителю осуществлять свою деятельность. В частности, сегодня для военнослужащего в споре с органами военного управления первоочередной задачей является вопрос дока­зывания в суде наличие трудностей, возникающих от прожи­вания в близлежащем от места службы населенном пункте. Речь идет о возможности своевременно добираться до места службы, учитывая объем служебных обязанностей, особен­ности местного климата (снегопады, заморозки), загружен­ность дорог, семейное положение и т.д. На это уходит допол­нительное время, силы и средства, чего не было бы в случае указания в правовом акте конкретных параметров, характе­ризующих населенный пункт как «близлежащий».

По нашему мнению, основным параметром может вы­ступать возможность военнослужащего в установленное ин­струкциями время прибывать к месту службы по сигналам оповещения. Расчет времени прибытия по сигналам опове­щения должен быть сделан с учетом всех параметров и закре­плен в локальных нормативных актах воинских должностных лиц.

Еще более оптимальным представляется вариант узакононения следующего правила: при применении норм жилищного законодательства границами близлежащего на­селенного пункта считать границы местного военного гарни­зона. В этом случае споров вокруг понятия «близлежащий населенный пункт» могло бы вообще не быть, так как в ст. 1 Устава гарнизонной, комендантской и караульной служб Вооруженных Сил Российской Федерации закреплено, что границы местного гарнизона могут включать как один на­селенный пункт, так и несколько близлежащих населенных пунктов. А тот факт, что границы местного гарнизона ут­верждаются командующим войсками военного округа, по­зволяет говорить о том, что они (границы) в случае служеб­ной необходимости могут оперативно изменяться.

Исходя из вышеизложенного можно сделать вывод о том, что в настоящее время в правовых актах, регламентиру­ющих жилищные правоотношения с участием военнослужа­щих, продолжают оставаться категории оценочного характе­ра, не имеющие узаконенных границ своего содержания. Это порождает возможность их неоднозначного истолкования как должностными лицами органов военного управления так и судебными инстанциями и тем самым способствует появ­лению противоречивой правоприменительной практики и ведет к нарушению гарантий государственной защиты прав, свобод и законных интересов военнослужащих, возможно­сти формирования негативных аспектов их правосознания, что может сказаться на качестве выполнении ими служебных обязанностей.

МОГИЛЕВСКИЙ Григорий Александрович
кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права и процесса Новосибирского государственного технического университета; доцент кафедры гражданского права Новосибирского военного института имени генерала армии И. К. Яковлева войск национальной гвардии Российской Федерации

САНИН Евгений Павлович
доцент кафедры гражданского права Новосибирского военного института имени генерала армии И.К. Яковлева войск национальной гвардии Российской Федерации