Однако, несмотря на столь стремительное развитие технологий и перманентное появление все новых предло­жений в сфере коммуникаций, правовая форма обществен­ных отношений, складывающихся между пользователями и поставщиками такого рода услуг, до сих пор не получила однозначного определения. Следствием этой ситуации ста­новится возникновение большого разнообразия видов дого­воров, оформляющих однообразные отношения по приоб­ретению возможности доступа к нужной информации.

К вопросу о правовой природе соглашения о предоставлении доступа к базам данных

Подобная неопределенность в правовой квалификации таких правоотношений приводит, в первую очередь к моно­полии поставщика услуг на установление правил пользова­ния ими. При этом пользователь, как правило, предостав­ляет о себе довольно подробную информацию, оплачивает услуги, но не может предъявить никаких требований к сво­ему контрагенту, поскольку положения договора (как пра­вило, представленных в виде публичной оферты) сформу­лированы им таким образом, что никакой ответственности за достоверность информации, устойчивость трафика, да и само качество предоставляемых услуг исполнитель не несет. Хотя при этом данные договоры носят публичный характер, а, следовательно, пользователи относятся к категории потре­бителей, попадающих под действие соответствующего зако­нодательства.

Все вышесказанное подчеркивает необходимость опре­деления правовой природы подобных договоров и всесто­ронней регламентации со стороны законодателя.

В качестве предмета исследования в рамках настоящей работы анализу были подвергнуты следующие соглашения: пользовательское соглашение компании Adobe, лицензион­ное соглашение компании Яндекс (в рамках сервиса Яндекс. Музыка), общие условия пользования услугами компании

МТС (в рамках сервиса МТС.Книги) и пользовательское со­глашение компании «Сторител» (в рамках сервиса Storytel).

Несмотря на некоторые общие для данных соглаше­ний положения, нельзя не отметить отсутствие единства в определении их правовой формы и формулировки самого предмета соглашения. И если в первом случае речь идет о зарубежном и адаптированном, насколько это максималь­но возможно для российского пользователя, документе, то в остальных случаях такого единства нет даже с учетом исполь­зования конструкций гражданского законодательства РФ.

Итак, несмотря на употребление разных терминов, та­ких как: «пользовательское соглашение», «лицензионное соглашение» и «общие условия пользования услугами», все они представляют собой публичную оферту - т.е. «содержа­щее все существенные условия договора предложение, из ко­торого усматривается воля лица, делающего предложение, заключить договор на указанных в предложении условиях с любым, кто отзовется» (п.2ст.437 ГК РФ). Оферта представ­ляет собой сообщение о желании вступить в договор, из ус­ловий которого ясно или подразумевается, что сообщение будет связывать оферента только как лицо, которому оферта адресована, примет его путем вполне определенного дей­ствия, воздержания от действия или встречным обязательством.

Не вызывает никакого сомнения квалификации воз­никающих правоотношений как договорных обязательств. Общим положением выступает также их возмездный и сроч­ный характер. Однако выбор конкретного вида договора, в точности этим правоотношениям соответствовавшего, пред­ставляется затруднительным.

Несмотря на то, то очевидна главная цель данных право­отношений - предоставление/получение доступа к соответ­ствующей базе данных - контенту, характерная и подразуме­вающаяся во всех проанализированных в рамках настоящего исследования соглашениях - формулировка их предмета су­щественно разнится.

Так, в пользовательском соглашении компании Adobe предметом договора выступают услуги, включающие в себя использование веб-сайта компании, службы технической поддержки клиентов и услуг Creative Cloud, а также про­граммное обеспечение.

В аналогичном документе компании «Сторител» под предметом договора понимается услуга электронной подпи­ски, при помощи которой пользователь может воспроизво­дить потоком и временно скачивать аудиокниги и электрон­ные книги на мобильный телефон или другое устройство с доступом в Интернет.

«МТС» в качестве предмета своего договора формулиру­ет услугу по предоставлению доступа к контенту (книгам, а также иным текстовым произведениям) посредством сервиса (совокупности клиентских программ и технико-технологиче­ских решений) с использованием ресурсов сети компании.

И, наконец, «Яндекс», квалифицируя предполагаемые правоотношения как подпадающие под категорию лицензи­онного договора, под его предметом понимает использова­ние программы «Яндекс.Музыка» для мобильных устройств, которая в конечном итоге представляет собой функциональ­ную возможность использовать базу данных: совокупностью фонограмм, текстов музыкальных произведений, обложек музыкальных альбомов и т.д.

Сказанное выше позволяет выделить следующие основ­ные черты возникающих отношений:

• это, несомненно, услуги, поскольку речь идет об обя­занности совершить определенные действия или осуще­ствить определенную деятельность по предоставлению до­ступа к базе данных, и прочих сопутствующих, например, техподдержки;
• оказание услуг возможно лишь при использовании специального программного обеспечения, передаваемого пользованию на основании простой (неисключительной) ли­цензии - т.е. позволяющей лицензиару выдавать лицензии неограниченному кругу пользователей;
• оказание услуг и использование программного обе­спечения осуществляется посредством сети Интернет, доступ к которой предоставляется как силами третьих лиц, так и са­мой компанией (в случае с «МТС»).

Сказанное позволяет сделать вывод о том, что в рассма­триваемом случае имеет место либо смешанный вид догово­ра, сочетающий в себе элементы возмездного оказания услуг и лицензионного договора, что подразумевает, таким обра­зом, использование норм главы 39 (а в некоторых случаях и 37) части второй ГК РФ, а также главы 69 части четвертой ГК РФ. Либо уместно говорить о необходимости введения новой правовой конструкции - отдельного вида договора о предоставлении доступа к базам данных.

Упомянутый выше возмездный характер всех проанали­зированных соглашений предполагает общую для них обя­занность пользователя - обязанность по оплате предостав­ляемых услуг, использования программного обеспечения, а также, возможно, доступа к сети Интернет. Прописывается возможность и бесплатного доступа, но ее следует расцени­вать, скорее, как рекламную и информационную.

Заслуживает внимания тот факт, что стоимость предо­ставляемых услут/использования программного обеспечения может быть изменена компанией в одностороннем порядке без согласования с пользователем, но с его обязательным по­следующим уведомлением. Указанное положение прямо на­рушает положения п.1 ст. 310 ГК РФ, который гласит о том, что «односторонний отказ от исполнения обязательства и одностороннее изменение его условий не допускаются». Бо­лее того п.2 указанной статьи регламентирует, что «в случае, если исполнение обязательства связано с осуществлением предпринимательской деятельности не всеми его сторонами, право на одностороннее изменение его условий или отказ от исполнения обязательства может быть предоставлено до­говором лишь стороне, не осуществляющей предпринима­тельской деятельности, за исключением случаев, когда зако­ном или иным правовым актом предусмотрена возможность предоставления договором такого права другой стороне».

Прописывается также обязанность пользователя воздер­жаться от нежелательных действий, таких как: копировать, изменять, размещать, сублицензировать или перепродавать услуги или программное обеспечение. Более того, пользова­телю вменяется обязанность оградить компанию от любых претензий или требований о возмещении потерь или ущер­ба, связанных с его контентом либо использованием услуг.

Данные обязательства выглядят довольно односторон­ними, если не сказать - однобокими. Поскольку в свою оче­редь компании не берут на себя никаких обязательств, свя­занных с качеством оказанных услуг и функционированием программного обеспечения.

Здесь необходимо упомянуть еще одну, крайне важную характеристику рассматриваемых правоотношений - все они подпадают под определение т.н. «потребительского дого­вора» - т.е. договора с участием потребителя - гражданина, имеющего намерение заказать или приобрести либо зака­зывающего, приобретающего или использующего товары (работы, услуги) исключительно для личных, семейных, до­машних и иных нужд, не связанных с осуществлением пред­принимательской деятельности. Распространение на дан­ные правоотношения действия норм Закона РФ «О защите прав потребителей» от 07.02.1992 №2300-1, а также указан­ных выше норм главы 39 ГК РФ вызывает очевидное противо­речие с рассматриваемыми положениями.

Одним из основополагающих прав потребителя, пред­усмотренных как ГК РФ, так и Законом РФ «О защите прав потребителя» выступает право потребителя на качество то­вара, работ, услуг, которому корреспондирует соответству­ющая обязанность его контрагента это качество обеспечить и понести юридическую ответственность за неисполнение либо ненадлежащее исполнение такой обязанности.

Даже если предположить, что включение в тексты со­глашений условия предоставления услуг «КАК ЕСТЬ» объ­ясняется техническим характером этих самых услуг и сло­жившейся мировой практикой, такие условия не должны нарушать базовых прав потребителя, подвергая угрозе, та­ким образом, не только устойчивость гражданского оборота, но и общепризнанные принципы защиты потребителя как наиболее слабого и уязвимого звена в цепочке складываю­щихся правоотношений.

Очевидно, что формулировка таких условий должна идти от противного: качество предоставляемых услуг и программ­ного обеспечения должно презюмироваться, за исключением определенных случаев, которые следует исчерпывающим об­разом прописать в тексте соглашения. Например, речь может идти о форс-мажорных обстоятельствах, в частности, стихий­ных бедствиях, которые могут оказывать влияние на качество работы сети Интернет и программного обеспечения.

Кроме того, качество товара, работы, услуги может под­разумевать под собой, в том числе, и соответствие конкрет­ным целям их приобретения пользователем. Лишать послед­него такой возможности также на наш взгляд противоречит основным принципам потребительской защиты.

Надо отметить, что сегодня в отечественном законо­дательстве в целом неоднозначными являются основания и пределы ответственности телекоммуникационных компаний при оказании тех или иных конкретных видов услуг с учетом их специфики, что некоторые исследователи во многом свя­зывают с неопределенностью законодателя в выборе тех или иных юридических конструкций для установления договор­ных связей в целях оказания соответствующих услуг.

Свойственное лицензионным договором положение о праве на объекты интеллектуальной собственности ожида­емо присутствует и в проанализированных соглашениях. Компании провозглашают исключительные права на ис­пользуемое программное обеспечение и подчеркивают, что право собственности на его остается за компаниями и не пе­реходит пользователю.

Особо оговаривается, что предоставляемый контент - база данных и составляющие его объекты также являются интеллектуальной собственностью их законных правообла­дателей и охраняются действующим законодательством.

Проведенное исследование со всей очевидностью до­казывает необходимость дальнейшей работы законодателя в сфере правовой регламентации отношений, складываю­щихся в области предоставления права доступа к объектам интеллектуальной собственности. Пробел в отечественном законодательстве в правовом регулировании этого вопроса не только свидетельствует о моральном устаревании общей концепции развития гражданского законодательства и несо­ответствии общемировой практике и современным тенден­циям развития частного и информационного права.

Отсутствие однозначных императивных норм, направ­ленных на защиту прав пользователя, используется ком­паниями в собственных интересах, предусматривающих однобокие, если не сказать - кабальные условия в соответ­ствующих соглашениях, вопиюще нарушающих базовые права потребителя. В своем стремлении максимально за­щитить собственные интересы по всем возможным векторам развития складывающихся правоотношений, компании до­пускают сильный перекос в их регулировании в свою пользу, не предоставляя каких-либо серьезных гарантий качествен­ного выполнения своих обязательств и не неся юридической ответственности за их неисполнение или ненадлежащее ис­полнение.

Государство может и должно вмешаться в регулирова­ние этого вида правоотношений в целях обеспечения как устойчивости гражданского оборота, так и защиты прав кон­кретных лиц, все чаще предпочитающих становиться пользо­вателями, а не собственниками объектов интеллектуальной собственности.

СИМАТОВА Елена Львовна
кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского, предпринимательского и международного частного права Южного института менеджмента, г. Краснодар

ШАПОВАЛ Ольга Вячеславовна
кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Южного института менеджмента, г. Краснодар